С тех пор прошло немало лет,
Был капитан, а нынче - нет,
И только одинокий дед
С тоской глядит на волны.

  «Моя милая Софи»

Злобный старик ветер истерично свистит в ушах, наперебой распевая пиратские песни и восхваляя великого Дейви Джонса. Рев взбунтовавшихся волн отдается гулким эхом в мутнеющем сознании, приказывая сдаваться именем его величества короля Франции. И лишь редкий звон схлестнувшегося в финальном поединке металла, прерывает эту симфонию смерти, не давая забыться в сковывающей толще воды.

  «Море всегда скалилось в ответ на мою улыбку, и я был готов принять любой его удар. Но сегодня оно необычайно холодно и беспощадно, оно безжалостно пронизывает мои внутренности ледяными иглами и я почти готов поддаться ему»

Боль, словно несколько ударов молнии, пронзает тело, заставляя мышцы судорожно сокращаться. Кажется, эта рыжая пройдоха все же смогла окропить капитанской кровью свой клинок, ранив француза в ногу, как раз в тот момент, когда они оба находились буквально на краю от смерти.

  «Наверное, мы с тобой уже никогда не встретимся, это письмо так и не дойдет до тебя, твои тонкие пальцы не коснутся шершавой бумаги, а ясные глаза не скользнут по косым дрожащим строкам. Но так будет даже лучше. Моя милая Софи, так ты никогда не узнаешь, что я тебя не любил»

Он видел, как ее тело съедает разбушевавшаяся вода, но насладиться триумфом он, увы, не смог, ведь сам Морской Дьявол собственной персоной пожелал видеть сегодня у себя в гостях этих двоих и Венсан отправился следом за горе капитаншей «Фортуны», погружаясь в мягкую темную неизвестность, больно ударившись об волны и чувство собственного достоинства.

Теплые лучи солнца коснулись светловолосой макушки мужчины, тело которого волны выкинули на берег, словно ненужный балласт, с которым Дьявол уже наигрался. Легкий ветер приятно холодил разгоряченную солнцем кожу, а соленая прохладная вода бережно и с заботой омывала кровоточащую рану на ноге. «Я что, все еще жив?» Венсан медленно и осторожно приоткрыл глаза, будто опасаясь спугнуть свою хрупкую и ранимую удачу, которая трепыхалась еще рядом с ним. Француз вполне ожидал увидеть какого-то неведомого до этого зверя, который в любой момент мог бы вцепиться клыками в его горло, разрывая податливую плоть и закончить начатое вчерашней бурей. Но ничего такого не было обнаружено к его огромному счастью, а рядом лежала лишь его родная треуголка. Машинально сжимая пальцы и сгребая в кулак влажный песок, мужчина слегка поморщился, постепенно осознавая, что чертов песок сейчас был абсолютно везде и даже в самых неожиданных и труднодоступных местах, в которых его быть совершенно не должно. Предприняв несколько попыток встать, коммандер всякий раз падал своим светлым ликом обратно на землю, зарываясь носом в песок с трудом подавляя рвотные позывы. Каждая клеточка, каждая мышца его тела томно ныла от боли до такой степени, что блондину становилось даже больно дышать. «Чертова девчонка! Ей стоило просто так сдаться мне, зачем нужно было устраивать этот фарс? А теперь-то что? Преспокойно кормит рыб на дне морском, а меня обрекла на мучительную смерть от осознания своей же ничтожности», мужчина тихо хмыкнул. Он почти что намертво расшибся о чувство собственного достоинства и ничего не мог с этим поделать, никак не мог реанимировать свое ужасающее состояние. С другой стороны - это хорошо что его в гордом одиночестве выкинуло на этот приветливый остров песка и страданий, ведь никто из его команды не мог созерцать великого Дюруа в столь неприглядном состоянии.

Прошло несколько часов безуспешного самокопания и размышлений на тему бренности бытия. Солнце уже припекало голову, а боль в ноге становилась просто невыносимой и Венсан решил взять себя в руки. Перевернувшись на спину, он медленно приподнялся сначала на локтях, а затем постепенно, но упорно вернул своему телу частично вертикальное положение, усевшись на песке. И, Бог свидетель, как же его штормило и как сильно шла голова кругом. Как будто он никому ненужный юнга, только вчера вступивший на борт мелкой посудины. И чем чаще Венсан мысленно повторял себе, чтобы успокоиться, что он пережил бурю и должен быть благодарен судьбе, тем больше ему хотелось проорать во все горло:
— Все это видели? Ибо я отказываюсь это повторять! — громогласный баритон спугнул какую-то мелкую мартышку, которая пыталась подкрасться к мужчине со спины.
Вздохнув, коммандер, что-то тихо бормоча себе под нос, какие-то замысловатые проклятья в адрес уже отдавшей Богу душу рыжеволосой бестии, начал стягивать с себя мундир. Оставшись в одной лишь мокрой рубахе и подкатанных почти до колен штанах, офицер кое-как перемотал рану на ноге и, оставив ненужные вещи на берегу, предпринял попытку встать. Нужно было как-то выживать. А сидя на пятой точке около берега и отпугивая от себя мартышек - долго не протянешь. Нет, конечно, это весело, но все же.

Слегка прихрамывая и благородно терпя боль, Дюруа решил прогуляться по берегу, искренне надеясь, что к берегу пристали ящики с провизией, может быть какое-то оружие, или даже сама «Фортуна». Должна же хоть чем-то пригодиться эта дырявая посудина, которая и в подметки не годилась великому французскому флоту. Ну, мечтать, как говорится, никогда не было вредно. Надев на голову шляпу, чтобы голову не пекло коварное солнце, Венсан, медленно продвигаясь вперед, заметил вдалеке нечто отдаленно похожее на размытую фигуру какого-то человека. Постепенно фигура стала двигаться навстречу французу и обретала все более и более четкие формы. Женские формы. Довольно привлекательные женские формы. Француз прибавил шаг, насколько это позволяла его раненая походка, невольная улыбка мелькнула на его губах, а в его блондинистой голове зародился коварный план, но тут женская форма начала издавать звуки, которые, увы, формировались в довольно четкие и громкие слова.
— Как я рада, что ты жив! Теперь я собственноручно вспорю тебе брюхо и заберу твою никчёмную душонку!
— Не раньше, чем я вздерну твою бесполезную тушу на рее и скормлю останки акулам! — Приветливо прорычал Венсан в ответ на теплое приветствие его старой знакомой, которая однажды представилась ему хрупкой дамой, на которую напали грабители. Эхх, золотые были времена. — Не смеши мой кафтан, безродное посмешище! У вас, отбросов, нет никакого понятия о чести. Вся твоя команда уже радостно празднует твою скоропостижную кончину. Если, конечно, они все до одного не гниют на дне морском, или не были убиты моими верными солдатами. — Француз продолжал свою проникновенную речь ровно до того момента, пока не подошел к девушке практически вплотную. Тогда же он довольно резво выхватил свой револьвер, зная, что стоит начать действовать первым, пока ты еще жив, и наставил дуло прямиком на рыжую бестию, целясь ей в лоб. — Именем его величества короля Франции Людовика XIV я приказываю тебе... — Шикарный сценарий, да? Но, кажется, к стволу слишком неудачно прилипли водоросли вместе с морской звездой, а из дула многозначительно вытекла капелька воды, смешанная с остатками пороха. Но главное - не подавать виду и не убирать оружие. А вдруг правда выстрелит?
— Ты шляпу мою не видел?
— А? — Рассеяно переспросил француз, для верности несколько раз нажав пальцем на спусковой крючок — без толку. Но мы все еще не подаем вида. — И еще больше напечет, когда я привяжу тебя к ближайшей пальме и оставлю жариться на солнце, умирать от голода и общаться с мартышками — Главное быть грозным! Хриплый голос, мурчащий акцент, блондинистые волосы, зеленые глаза... и в какой момент все пошло не так? Он подошел еще ближе к девушке, косясь на саблю, которой наглая девчонка ранила его. Он прекрасно понимал, что драться им сейчас совершенно бесполезно, проще было вскрыть вены ложкой. Но вот все, чем можно было связать эту бестию осталось далеко позади на берегу. Оставалось лишь угрожать ей револьвером и уповать на ее глупость. — Но я дарую тебе жизнь, если отныне ты во всем будешь слушаться меня — Он как бы и хотел пойти на перемирие, потому как понимал, что он один долго тут не протянет. Они оба были обессилены, голодны, ранены, они были нужны друг другу, но как это можно было признать?